Вакцинация от инфекционных заболеваний часто становится причиной острых споров между медиками и родителями. Всемирная организация здравоохранения назвала движение антипрививочников одной из угроз человечеству, которое может привести к возврату эпидемий. Охват населения вакцинацией в России, по данным Роспотребнадзора и Минздрава, не выходит за рамки 95%. Но людей, отказывающихся от тех или иных прививок для себя и своих детей, довольно много. Елена ВАРЛАМОВА попыталась разобраться, что же их толкает на отказ.

Семейный опыт

Во многих семьях еще есть бабушки и дедушки, болевшие в детстве коклюшем. И да, это было мучительно, изнуряюще, долго. Но тем не менее бабушка или дедушка и сейчас живее всех живых. А мама и папа натурально болели в детстве корью, краснухой или свинкой. И это было что-то вроде обычной простуды с добавлением, например, сыпи. И все живы. В то же время в окружении найдется дальний родственник или коллега, чей ребенок стал инвалидом в результате вакцинации (чаще всего имеются в виду последствия энцефалопатии, связанные
с различного типа парезами и параличами). Скорее всего, никто не вдается в подробности, какая именно вакцина послужила причиной и как это произошло. Но тревожный осадок остается.
Отсроченность опасности

Риск получить осложнения от болезни выше, чем риск развития побочной реакции на вакцину. Но болезнь еще не стучится в дом — она либо случится, либо не случится в прогнозируемом будущем. А принять решение о прививке нужно прямо сейчас. Для сравнения: когда человека укусила собака, ему некогда раздумывать, так как риск его смерти прямо завтра от бешенства стремится к 100%. А между тем антирабическая вакцина также довольно реактогенна.
Недоверие официальной статистике

У людей есть основания предполагать, что не все пострадавшие от поствакцинальных осложнений попадают в официальную статистику — как у нас, так и за рубежом. Ведь многие в обиходе сталкивались с тем, что даже такие небольшие осложнения, как повышение температуры после введения вакцины, врачи очень неохотно заносят в карту ребенка. Связь же более сильных осложнений родителям еще приходится доказывать, не у всех на это есть силы в ситуации, когда надо реабилитировать заболевшего ребенка.
Небольшой интерес медицины к вакцинации взрослых

Граждан смущает, что если вопрос вакцинации так важен в приобретении групповой защиты всей человеческой популяции, то почему врачи заботятся только о вакцинации детей?

Если педиатры бдительно следят за соблюдением национального календаря прививок, то терапевт во взрослой поликлинике очень редко не то чтобы настаивает, а просто информирует
о существовании прививок в рамках ОМС для тех, кто хотел
бы прививаться.

На практике во взрослом состоянии вакцинируются только сотрудники пищеблока, медицинские работники, педагоги и в некоторых случаях военные. Разве всеохватность прививками взрослого населения не помогла бы развитию коллективного иммунитета? А появление или отсутствие побочных эффектов у лиц, способных четко сформулировать суть своих недомоганий и рассказать о них врачу, позволило бы науке решить некоторые вопросы поствакцинальных осложнений.
Защита не на всю жизнь

Вопросы об эффективности вакцин возникали всегда. Например, если
у большинства взрослых жителей нашей страны есть по две отметины на плече от БЦЖ, почему же Россия не только не поборола до сих пор туберкулез, но и находится на первых местах среди развитых стран по количеству заболевших? Оказывается, далеко не у всех сохраняется стойкий пожизненный иммунитет после вакцинации. А в некоторых случаях при вакцинации и не стремятся этого достичь. Так, например, вакцина БЦЖ не предназначена для пожизненной защиты от туберкулеза, она должна предупредить развитие смертельных форм туберкулеза у грудных детей, в частности туберкулеза мозга. По данным разных исследований, разброс по эффективности БЦЖ составляет от 40 до 99%. Стойкий иммунитет у детей сохраняется
в течение семи лет, в связи с чем в 7 и 14 лет им делают ревакцинацию. Впрочем, у некоторых лиц иммунитет сохраняется на 20 лет и более.

Импортные производители вакцин никогда не пишут в своих инструкциях о стопроцентной защите: чаще это 98–99% в течение какого-то обозримого времени. Так, например, производитель вакцины «Эувакс»
(от гепатита В) заявляет о развитии иммунитета у 98% привитых как минимум в течение пяти лет. «Инфанрикс» (АКДС) — о развитии иммунитета к дифтерии и столбняку у 99% привитых и к коклюшу —
у 96% привитых. Повторять вакцинацию нужно каждые 10 лет. «Варилрикс» (против ветряной оспы): иммунитет у грудных младенцев — 98%, сохраняется в течение семи лет, у подростков 13 лет после ревакцинации — 100% в течение как минимум одного года. Прививка от свинки дает защиту в 88% случаев после двух доз. Инактивированные вакцины дают несколько более слабый иммунитет, нежели «живые».
Люди не знают, кому верить

Выводы разных медиков подчас прямо противоположны. Если
в 1980-х годах западные эксперты пришли к выводам о том, что необратимые поражения головного мозга возникают у 1 на 100 тысяч привитых (исследование Дэвида Миллера), то в 2000-х его исследования были частично опровергнуты. А связь прививок с развитием аутизма, выдвинутая доктором Уэйкфилдом, была опровергнута полностью. Но простых граждан смущает, что и те, кто утверждал, и те, кто опровергал, являются медиками, экспертами в своем деле. Создается впечатление, что или «наука еще в поиске», или кто-то один врет.
Историческая память

В истории вирусологии были ошибки, за которые людям пришлось заплатить жизнями. Когда, казалось бы, уже проверенная в лаборатории
и опробованная на добровольцах вакцина приводила к трагедии. Часто
в связи с тем, что вирусология шла несколько впереди знаний по другим отраслям медицины. Вирусолог Пол Оффит в своей книге «Смертельно опасный выбор. Чем борьба с прививками грозит нам всем» честно перечисляет эти случаи. Так, например, когда в США в 1950-х годах была выпущена первая живая полиовакцина, одна из фармкомпаний не смогла полностью дезактивировать вирус. В результате 70 тысяч детей заболели полиомиелитом, из них 200 оказались тяжело парализованы, а 10 умерли. Всех их родители привили добровольно. В 1920-х годах в Германии
в вакцину БЦЖ добавили вместо ослабленных бактерий бычьего туберкулеза человеческий. В результате погибли 72 младенца. В начале 1940-х американских солдат прививали от желтой лихорадки. И добавили в вакцину человеческую сыворотку. К несчастью, у нескольких доноров крови был гепатит В, а ученые еще не знали, сколько типов гепатита бывает и каков путь их распространения. В результате гепатитом В были заражены 300 тысяч солдат, из которых 60 умерли.

Люди делают выводы, что, возможно, наука и сейчас не может ответить на все вопросы пациентов о том, как работает иммунитет и что происходит в организме каждого индивидуума после попадания в него вакцины.

Родители чувствуют себя незащищенными в случае осложнений

Так называемые информированные согласия, которые раздают врачи перед прививкой, ничего толком не объясняя и ни о чем не информируя, многие родители воспринимают так, что, если выявится побочный эффект, никто — ни государство, ни медики — ответственности не понесет. Поэтому родители чувствуют себя незащищенными. В нашей стране очень редки суды и иски по постпрививочным реакциям. Судом принимаются
к рассмотрению только те дела, где судебно-медицинской экспертизой официально доказано, что ребенок пострадал
в результате вакцинации. И только по тем реакциям, которые вошли в законодательно утвержденный перечень послепрививочных осложнений. И даже в этом случае, если не доказана вина медиков (неправильное введение вакцины, неправильное хранение или другие нарушения), дополнительная моральная компенсация или компенсация материальных затрат чаще всего не выплачивается. Считается, что государство берет на себя материальные обязательства по реабилитации пострадавшего ребенка (или привитого взрослого), которые ему будут оказаны в рамках ОМС. То, что часто человека приходится лечить
за рамками ОМС, чтобы не упустить время и дать более качественное лечение, не учитывается.

По закону «Об иммунопрофилактике инфекционных болезней» лицам, пострадавшим от поствакцинального осложнения, полагается от государства единовременное пособие в размере
10 тысяч рублей и ежемесячное пособие в размере 1000 рублей.
В случае смерти гражданина — 30 тысяч рублей.

Почему мы не можем просто оставить антипрививочников в покое?

Казалось бы, каждый человек — хозяин своей судьбы, волен жить или умереть, болеть или быть здоровым. Но с вирусными заболеваниями здоровье вашего тела очень быстро становится не только вашим личным делом, но и делом всех, с кем вы контактировали, будучи
в инкубационном периоде или в периоде активного развития болезни.

Если снижается процент вакцинированных, то и усилия тех, кто привился, сводятся к нулю.

То есть если в коллективе заболел непривитый, например, от краснухи, кори или ветрянки, то стопроцентно спокойным может быть только тот, кто имеет естественный иммунитет, то есть уже переболевший. Так как вакцина не дает 100-процентной гарантии появления антител, и проверка наличия этих антител не входит в скрининговые обследования. Поэтому все чаще слышны голоса родителей привитых детей и взрослых, которые подвергаются атаке «детских» болезней: «Почему мы должны болеть из-за того, что вы не привились?» Особенно страдают те, кому нельзя прививаться по медицинским показаниям: лица с иммунодефицитом или онкологией.

Для предотвращения распространения инфекций нужно, чтобы привита была определенная доля населения — это явление называется популяционным, или коллективным иммунитетом.

Для очень заразных болезней, таких как корь и коклюш, уровень иммунизации должен быть около 95%. Для несколько менее заразных — паротита и краснухи — 85%.

При снижении уровня вакцинации государства и медицинские организации начинают нетолерантно относиться к антипрививочникам, потому что вакцинация перестает быть личным делом, а инфекционные болезни снова начинают угрожать обществу, как это было до XX века.

Морально-этическую сторону вопроса вакцинации пытаются решить врачи всего мира. Надо ли сделать ее обязательной для всех граждан во избежание новых эпидемий? Периодически в разных государствах ставятся вопросы о введении обязательного вакцинирования. Но это сложный вопрос. Имеют ли право ради общего блага — коллективного иммунитета — неизбежно пожертвовать каким-то количеством людей, пусть и малым в сравнении с общим числом? Встает вопрос о ценности человеческой жизни, признающейся наивысшей ценностью Декларацией о правах человека. И если уж какое-то количество людей при вакцинации неизбежно пострадают ради общего блага, не нужно ли обществу в лице государства взять на себя обязанности по их достойному содержанию? Может быть, если люди будут уверены, что их не бросят
на произвол судьбы в случае наступления негативных последствий, часть из них перестанут всеми правдами и неправдами «бегать» от прививок, а остальные — относиться с настороженностью?